Черная среда 1992 года. Чёрная среда (1992). Отбиваясь от спекулянтов

Среда, 16 сентября 1992 года, 16.00
В полдень «черной среды» тучи сгустились до предела. В конце концов, англичане сложили оружие и покинули ЕВС. Победители, подобные Джорджу Соросу, улыбались;
Джон Мейджор и Норман Ламонт с досадой признавали поражение.
Руководители Банка Англии созвали на конференцию представителей других центральных банков европейских стран, чтобы обсудить вызванные выходом фунта из ЕВС перемены.
Фунт подешевел на 2,7% относительно марки, и вечером его менялина торгах в Нью-Йорке уже за 2,703 марки - намного ниже предельного; уровня в рамках ЕВС.
Среда, 17.00
Мейджор созывает заседание кабинета министров и добивается одобрения выхода Великобритании из ЕВС. Италия дает понять, что последует этому примеру. Теперь фунт и лира продаются без ограничений, и центральным банкам более нет нужды защищать их курс, скупая свою валюту на рынке. Бригады телеи фотожурналистов столпились у входа в Британское казначейство, ожидая очередного публичного заявления.
Среда, 19.00
Наконец, заявление сделано. Норман Ламонт предстал перед объективами журналистов, признав поражение. Изможденное, усталое лицо лорда-канцлера выдает тревогу. «Экономист» даже назовет его « несчастным >.
Заложи» руки за спину, как узник в кандалах, Ламонт выдавил улыбку, которая, впрочем, мелькнула лишь на долю секунды. Правой рукой он откинул со лба прядь волос. И только потом заговорил: «Сегодня был чрезвычайно трудный и беспокойный день. Мощные финансовые течения продолжали размывать механизм ЕВС... Тем не менее, правительство пришло к выводу, что сохранение нашего членства в Европейской валютной системе послужит высшим интересам Британии».
Среда, 19.30
Британия возвращает фунт стерлингов в свободное плавание. В «черную среду» его курс достиг отметки в 2,71 марки, упав всего на 3 процента (однако к концу сентября фунт рухнул до 2,5 немецкой марки).
Четверг, 17 сентября 1992 года
Учетные ставки в Англии возвращены на уровень 10%.
По примеру англичан, Италия вывела свою валюту из ЕВС. Курс фунта туг же скатился до 2,7 марки и остановился на 2,65 немецкой марки - на 5% ниже предыдущего минимального уровня. В «черную среду» английский фунт стерлингов стоил на 16% дороже!
Британия не одинока. Испания тоже вынуждена девальвировать песету на 28%, Италия лиру на 22%.
После сообщения о выходе фунта из ЕВС фунт котируется на торгах в Нью-Йорке ниже 2,7 марки - более чем на семь пфеннигов дешевле нижнего предела 2,778 марки в рамках ЕВС.
(Одно из печальных последствий кри"зиса фунта проявилось только следующим летом, когда допустимые ЕВС колебания расширили до 15%, что лишило саму систему смысла. В сентябре 1994 года ЕВС продолжала действовать в составе Германии, Франции и шести других стран-участниц.)
Джордж Сорос казался гением.
Многие сорвали куш на падении фунта, но их прибыли остались в тени. Пол Тюдор Джонс или Брюс Ковнер из «Кэкстон корпорейшн» были в числе выигравших главный приз: первый заработал 250, второй примерно 300 млн. долларов. Ведущие американские банки, активно оперирующие иностранной валютой, особенно «Сити-корп», «Дж.П. Морган» и «Кэмикл Бэнк», тоже остались довольны. Всего же за третий квартал банки заработали дополнительно 800 млн. долларов на торговле иностранной валютой.
Грандиозная ставка Сороса стала достоянием гласности, когда лондонская «Дейли мейл», со ссылкой на неизданный еще номер журнала «Форбс», в передовице от 24 октября поместила набранный огромными черными буквами вызывающе дерзкий заголовок: Я заработал миллиард на крушении фунта.
Сопровождал статью снимок улыбающегося Сороса с бокалом вина в руке. Смысл статьи сводился к тому, что «международный финансист, как сообщили вчера вечером, заработал почти миллиард долларов на сентябрьском валютном кризисе».
Анатоль Калецки, редактор экономического отдела лондонской «Таймс», в то субботнее утро возвращался с дочкой домой после прогулки. Они зашли на минутку в кондитерскую купить шоколадку, когда ему на глаза попался заголовок «Дейли мейл». Потрясенный новостью, Калецки купил газету и тут же прочитал статью. Через час ему домой позвонил Джордж Сорос.
- Что происходит? - спросил журналист «Таймс» в душевном смятении.
- Я сейчас в Лондоне, - раскатисто пророкотал Сорос. - Не знаю, прочитали ли вы уже «Мейл».
Калецки, начиная понимать, в чем дело, ответил утвердительно.
- Мой дом осаждают журналисты и фотографы. Я хочу уехать и поиграть в теннис. Просто не знаю, что делать. Посоветуйте, что мне делать!
Но прежде чем давать советы, Калецки желал выяснить только одно: правду ли напечатала газета? Сорос не замедлил с ответом: «В общем, да».
Калецки посоветовал Соросу не разговаривать ни с кем из журналистов возле дома. «Если вы захотите сообщить публике, что вы делали и чего не делали, лучше сами напишите статью, или же я прииеду и помогу вам».
- Хорошо, я подумаю.
Через полчаса Сорос перезвонил Калецки и сказал, что было бы замечательно, если днем журналист из «Таймс» выберется к нему домой. Калецки приехал, и Сорос дал первое интервью о подробностях задуманного им удара против фунта. По мнению Калецки, интервью газете «Таймс» от 26 октября стало поворотной точкой в создании имиджа Сороса как общественного деятеля. «С того дня он стал знаменитостью в Англии. До этого там никто и не слышал о Джордже Соросе».
Калецки так начал статью, представляя читателям Сороса; «Джордж Сорос - высоколобый интеллектуал, который проводит большую часть времени в Восточной Европе, занимаясь политикой и благотворительностью в области образования и пауки. Он также крупнейший в мире валютный спекулянт. За две недели до «черной среды» мистер Сорос сыграл с британским кабинетом партию в покер по неслыханно высоким доселе ставкам».
Сорос, писал Калецки далее, признает, что заработал миллиард долларов на кризисе фунта, «хотя смущенная дрожь в голосе не могла полностью скрыть чувство отчасти даже злорадного удовлетворения».
Поясняя свои действия накануне «черной среды», Сорос сказал: «Мы продавали фунт в расчете на понижение курса и заработали уйму денег, поскольку располагали колоссальными средствами. Мы стали крупнейшим игроком на валютном рынке накануне развала ЕВС. Общий объем наших операций к «черной среде» достиг суммы примерно в десять миллиардов долларов. Мы намеревались продать еще больше фунтов. Но когда Норман Ламонт перед самой девальвацией сказал, что правительство займет примерно 15 миллиардов долларов для поддержания курса фунта, мы растерялись: примерно на эту же сумму рассчитывали продать фунтов сами. Но события опередили нас, и мы не смогли выйти на намеченный уровень. Поэтому миллиард - правда, долларов, а не фунтов, - в общем верно отражает оценку нашей прибыли».
Сорос связался со своим офисом и выяснил, что текущие прибыли от операций с фунтом приближались к 950 млн. долларов, но продолжали увеличиваться, поскольку он перевел средства в другие валюты. Его личная доля в этих 950 миллионах составляла одну треть. Покупки фьючерсов в расчете на рост учетных ставок в Англии, Франции и Германии, а также продажа итальянской лиры увеличили его прибыли примерно до двух миллиардов долларов.
Калецки спросил, почему Сорос рискнул поставить все собственное состояние на провал политического курса, в верности которому клялось британское правительство. Сорос сказал, что был уверен в желании немецкого Бундссбанка добиться девальвации фунта и лиры, но не французского франка. «С Бундесбанком я спокойно заключил бы и большие ставки. В итоге победа досталась Бундесбанку со счетом 3:0 и валютным спекулянтам 2:1. Я просто удачнее других подыгрывал Бундесбанку».
На вопрос, стоило ли премьер-министру Мейджору повысить учетные ставки до «черной среды», Сорос ответствовал: «Что за чушь! Если бы учетные ставки поднялись, это лишь ускорило бы развязку, так как продажи на понижение выросли бы еще больше. Мы просто не ожидали, что девальвация произойдет до конца недели. Но когда в «черную среду» учетные ставки поднялись, мы поняли, что наш час пробил. Пришлось ускорить продажи и довести их объем до максимума. Времени уже не оставалось».
На какое-то время Сорос преобразился из спекулянта в финансового аналитика, заявив, что спекуляция крайне болезненна, особенно для валютных рынков. «Однако все средства против нее, вроде фиксированных курсов, обычно еще хуже. Региональные системы тоже пагубны, они очень скоро разваливаются. В действительности, любая система валютных курсов плоха, и чем дольше она существует, тем явственнее ее пороки. Единственный способ избежать их - просто отказаться от всяких валютных курсов и создать в Европе единую валюту, как в США. Это выведет из игры спекулянтов вроде меня, но я лично такую жертву принесу с радостью».
Вольно Соросу было выступать с такими заявлениями, получив два миллиарда на кризисе фунта и других валют!
Вспоминая беседу с Соросом в ту октябрьскую субботу, Калецки сказал мне, что был просто поражен отрешенным видом Сороса. «Он всегда казался совершенно бесстрастным и безукоризненно логичным в своем отношении к деньгам. Тогда я даже не знал, имеют ли деньги для него хоть какое-то значение в эмоциональном смысле... Казалось, главное их достоинство заключалось в том, что с их помощью он мог вести счет в игре... Он явно гордился своей победой. Вот почему он согласился на это интервью... Ему льстила собственная проницательность, готовность бросить вызов властям. Банку Англии - и выиграть». Ему нравилось и то, что огласка победы прольет яркий свет и на его благотворительность в Восточной Европе.
К удовольствию Сороса, игра против фунта подтвердила и его теорию финансов. Человек, восхищавшийся хаосом, считал кризис ЕВС одним из наиболее хаотическим событий 90-х.
Вооружившись теорией всемогущества ощущений провоцирующих рефлексивное поведение на рынках, Сорос сумел определить главную ошибку еще в самом начале кризиса ЕВС: ошибочные ожидания поддержки фунта со стороны Бундесбанка при любых обстоятельствах. Когда Бундесбанк ясно сказал, что не пойдет навстречу банку Англии и не понизит учетные ставки, Сорос сделал свою ставку. Теория Сороса привела инвестора к убеждению, что действия его коллег спекулянтов тоже подвержены влиянию тенденции. Они усиливают рефлексивное поведение на рынках. Сорос отметил: «В системе свободно плавающих обменных курсов спекулятивные сделки играют все большую роль, и постепенно спекуляция сама все больше следует за господствующей тенденцией, вызывая растущие колебания обменных курсов, пока система на разрушается окончательно».
То был поворотный пункт в карьере Джорджа Сороса. Если раньше пресса проявляла к нему мимолетный интерес, а большинство людей за пределами Уолл-стрит и Сити вообще о нем не слышали, то теперь все изменилось.
Теперь им всем хотелось узнать, кто же этот человек, виновник падения английского фунта. Когда сообщения о его триумфе стали всем известны, Джорджа Сороса стали называть «человеком, сокрушившим Банк Англии» Сорос, разумеется, Банк Англии не сокрушил, но крови из его хрупкого организма выпил предостаточно. В сознании большинства англичан Сорос превратился в былинного героя. Калецки вспоминал: «Как ни странно, никакой неприязни к иностранцу не возникло. Наоборот, англичане в неподражаемо английской манере, желали ему удачи, мол если он заработал миллиард на тупости нашего правительства, то он, наверняка просто молодец».
Джордж Магнус, ведущий эксперт по иностранным акциям банка С.Дж. Варбурга в Лондоне, говорил: «пресса внушала: вот проницательный финансист, вложил деньги туда куда обещал… А правительство и Банк Англии бичевали за некомпетентность и полное непонимание сути происходившего… Но Сорос предстал и живым примером того, как не слишком щепетильные спекулянты обирают правительства. Так что огласка оказалась для него палкой о двух концах».
Сороса радовала новоявленная слава. Он рассчитывал использовать ее как некий факел, способный пролить свет и на те стороны его деятельности, где он просто жаждал подобной славы: философские идеи и благотворительность. «Я очень доволен своей известностью: она дает мне трибуну, откуда я могу высказать все что хочу. Как биржевому дельцу мне стоило бы избегать этой известности. Она может повредить. Но я уже не биржевой делец. А чтобы мой голос по политическим вопросам был услышан, лучшего средства просто не существует».
Позор поражения витал над премьер-министром Джоном Мейджором и лорд-канцлером Норманом Ламонтом. Ламонт тщетно уверял, будто не колебания курса фунта привели к жестокой девальвации. Консервативная партия горой встала на защиту Мейджора, обвиняя Бундесбанк в нескрываемом «презрении» к фунту.
Ламонт не считал нужным оправдывать свое решение вернуть фунт к свободно плавающему обменному курсу. «Я поступил вчера так, как поступил бы разумный штурман перед бурей».
Нажившись на хаосе в Западной Европе, Сорос предался глубоким размышлениям о том, насколько вредоносна оказалась эта буря.
«Окончательным ее итогом стало разрушение валютной системы, а размер негативного воздействия на экономику пока не известен, но может быть чрезвычайно велик. Я считаю, что Европа входит в фазу тяжелейшего кризиса. Бизнес почти замер в Германии, очень плохо идут дела и во Франции... Нестабильность всегда опасна. Она может быть выгодной кое-кому, вроде меня, специалистам по нестабильности, но для экономики она и впрямь очень опасна».
В итоге, однако, сентябрьский кризис 1992 года оказался благом для Великобритании и других западноевропейских стран со слабыми валютами. Не только выросла конкурентоспособность экспорта, но и учетные ставки резко упали. А еще через несколько лет их экспортные отрасли превратились в процветающие.
Что же касается Джона Мейджора и Нормана Ламонта, то бурю пережил только первый из них, хотя его популярность катастрофически упала, и к весне 1994 года правительство испытывало серьезнейшие трудности.
Многие английские газеты оплакивали убытки англичан и барыши Сороса. Они искали козлов отпущения, и Джордж Сорос пришелся очень кстати. Один тележурналист заявил: «Верность правительства обязательствам перед ЕВС считалась не менее прочной, чем сам Банк Англии. Но все оказалось не так. Мы понесли колоссальные убытки, так как банк истощил валютные резервы ради поддержания курса фунта стерлингов. Правительство молчит о размерах наших убытков, но они могут составить несколько миллиардов фунтов. Посмотрим на вопрос по-другому: этой осенью на защиту курса фунта мы израсходовали больше денег, чем на войну в Персидском заливе».
Бывший премьер-министр Франции Ролан Дюма заявил, будто именно «англосаксонские спекулянты» - намек на торговцев валютой вроде Джорджа Сороса - похоронили надежды европейцев. «Посмотрите же, кому выгодно подобное преступление!» - воскликнул он.
Британская пресса, желая пристыдить Сороса его успехами, явно просчиталась. Если в Англии называли 16 сентября «черной средой», Сорос переименовал ее в «белую». И отметал все нападки. «Я уверен, это приведет к негативным последствиям, но мое мнение не изменилось. Да и не могло измениться. Если бы я воздержался от действий по моральным соображениям, я перестал бы быть спекулянтом. Уменя нет и тени раскаяния в том, что я заработал на девальвации. Раз уж она произошла, то девальвация фунта может оказаться и благом. Но дело вот в чем: я торговал фунтом не для того, чтобы помочь Англии, или же наоборот, чтобы повредить ей. Я торговал фунтом, чтобы получить прибыль».
Английская пресса не угомонилась. Разве прибыли Сороса не являются прямыми убытками для Великобритании? Разве Сорос не лишил каждого налогоплательщика 25 фунтов, а каждого жителя Англии, включая даже детей, двенадцати с половиной фунтов стерлингов?!
Он согласился с тем, что Англия потерпела убытки. «Однако здесь и обсуждать нечего, ведь я знал, с кем имею дело. В любой сделке кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает. Но, как правило, вы не знаете, кто же является вашим контрагентом, и не знаете, выиграл он или проиграл. В данном случае всем ясно, что моим контрагентом был Банк Англии. И я уверяю вас, что не испытываю ни малейшего чувства вины, поскольку если бы не я продавал фунт, это все равно сделал бы кто-нибудь другой».
Более того, он, Сорос, во искупление своих грехов раздает немалую толику денег, и в частности потому, что никто на Западе не желает помогать Востоку. Сорос напомнил всем, что и он мог потерять свои деньги, «хотя, разумеется, далеко не такие, какие заработал, и ставка, конечно, была [Сорос улыбается и разводит руками], что называется, беспроигрышная из-за мизерности возможных потерь. А прибыль оказалась огромной».
К чести Джорджа Сороса, не он один делал ставки на понижение обменного курса фунта. Один торговец валютой в крупном английском инвестиционном банке отметил, что «Сорос вложил значительную сумму, но для сравнения скажу, что ежедневный оборот на валютных рынках достигает триллиона долларов. Это невообразимая сумма. На этом фоне 10 миллиардов Сороса сравнительно невелики. Да, в согласованной игре против одной валюты они могут оказать большое влияние. Но вовсе не Сорос сокрушил Банк Англии. Это сделала рыночная спекуляция против фунта. Джордж Сорос был просто заметным ее участником».
Благодаря победе над фунтом, 1992 год оказался чрезвычайно удачным для Джорджа Сороса и фонда «Квантум».
В довершение ко всему, Сорос был признан наиболее высокооплачиваемым лицом на Уолл-стрит. Он заработал 650 млн. долларов - более чем в пять раз больше, чем в 1991 году. Осужденный за мошенничество торговец акциями Майкл Милкен уже не мог претендовать на первенство со своими 550 миллионами, заработанными в 1987 году.
Если верить «Файнэншл уорлд», составившему список богачей Уолл-стрит, Джордж Сорос получил около 400 млн. долларов от распределенных прибылей фонда; пошлина за управление активами фонда дала оставшиеся 250 миллионов. На пятом месте оказался тридцатидевятилетний «наследник» Сороса, Стенли Дракенмиллер, заработавший в 1992 году 110 миллионов.
В конце года «Квантум» стал крупнейшим офшорным фондом, добившись прироста стоимости активов на 68,6%, что довело их сумму до 3,7 млрд. долларов. Некто, вложивший в акции «Квантума» 10 тыс. долларов в момент его основания в 1969 году, а потом реинвестировавший все дивиденды, к концу 1992 года получил бы сумму в 12 982 827 62 доллара.
Отметим, что четверо из шести добившихся наибольших успехов фондов принадлежали Соросу: «Квантум имерджинг» вырос на 57% и занял третье место; четвертым был «Квазар интернешнл» с приростом в 56%; шестым фонд «Квота», выросший на 37%. Через четыре офшорных фонда Сорос управлял активами более чем на 6 млрд. долларов. Как ему это удавалось?
Помимо успеха во время сентябрьского кризиса ЕВС, он много денег заработал на иностранных акциях, особенно на японском рынке в начале года. Солидную прибыль принесли и операции с акциями 500 ведущих компаний США.
Составляя двадцатый годовой отчет фонда «Квантум», Сорос отметил: «исключительные успехи 1992 года могут быть отнесены, в основном, к таким чрезвычайным событиям, как развал Европейской валютной системы. Продажи фунта накануне выхода Англии из ЕВС привлекли исключительное внимание общественности. Должен отметить, однако, что прибыли от операции с фунтом стерлингов составили лишь 40% валовой прибыли за этот год, и даже без учета их итоги этого года существенно превзошли бы наши среднегодовые обороты... Я хотел бы предупредить акционеров «Квантума»: моя репутация, как и фонда в целом, за последние месяцы оказалась непомерно раздутой. Практически ежедневно возникают слухи об операциях фонда на различных рынках, что зачастую отражается на изменении тенденций на этих рынках. Нередко эти слухи не имеют под собой никаких оснований, и акционеры должны воспринимать их соответственно. Всякий раз, когда мы совершаем операции, требующие гласности, мы представляем необходимые документы и делаем официальные заявления».
1992 год запомнится Соросу и не только неописуемой суммой денег, заработанной под его руководством. Теперь его признали своего рода чудотворцем. Однажды вечером, на званом ужине для интеллектуалов в конце года в Праге, речь зашла о новообретенных Соросом богатствах. Сидя за столом с людьми, к которым испытывал наибольшие симпатии, Сорос заявил, что был бы рад, если его успехи помогут ему тут, на Востоке, даже если они повредят ему на Западе. Новоиспеченная знаменитость, он деловито раздавал автографы и бросал в толпу подписанные им пятифунтовые купюры. Но Сорос искал чего-то большего и всегда от него ускользавшего, а именно - уважения.
Внезапно он превратился в общественного деятеля. Его автографы шли нарасхват. Пресса стремилась разузнать подробности о его работе и досуге, описать, чем он живет. Им этого было достаточно. А Соросу нет. Даже пожертвование денег не приносило полного удовлетворения. Он хотел большего. А теперь хотел еще сильнее, чем всегда.
Его целью, не обнародуемой и лишь изредка упоминаемой в частных беседах, было ни много ни мало держать в руках Вашингтон, но не путем победы на выборах или назначения на влиятельную должность в правительстве. Сороса вполне устроило бы, если к его мнению прислушаются президент и другие ведущие столичные политики.
Сорос был демократом, а в ноябре 1992 года Билл Клинтон, тоже демократ, был избран президентом США. Сорос знал, что добиться внимания со стороны нового президента будет нелегко. Немало богачей тоже уверены в своем праве быть услышанными в Вашингтоне. Отчего же Сорос считает, что у него прав больше, чем у других? Чем он так уж отличается от них? «Нужно изменить мнение людей обо мне, - говорил Сорос помощникам. - Я не желаю быть просто еще одним богатым малым. Мне есть что сказать, и я хочу, чтобы меня услышали».

Доллар пробил отметку в 80 рублей. В последний раз такое случалось в черный вторник в декабре 2014 года. С того момента, как рубль был отпущен в свободное плавание, он подешевел на 66 процентов. Национальная валюта продолжает чутко реагировать на движения нефтяных котировок.

20 января началось с резкого обвала рубля. В первые минуты торгов доллар на Московской бирже взлетел с 78,62 до 79,41 рубля. В 12:00 мск курс американской валюты был равен 79,93 рубля (плюс 1,30 рубля по сравнению с закрытием сессии 19 января), а затем превысил 80 рублей. К 14:00 мск доллар подорожал до 80,13 рубля. В последний раз он достигал этой отметки 16 декабря 2014 года, когда ЦБ резко поднял ключевую ставку с 10,5 до 17 процентов.

Тот день назвали черным вторником по аналогии с черным понедельником 17 августа 1998 года, когда Россия объявила дефолт. Теперь наступила черная среда - и доллар снова дороже 80 рублей.

Рубль продолжает демонстрировать сильную зависимость от нефтяных котировок. Стоимость барреля марки Brent в ходе торгов на лондонской бирже ICE упала с 28,64 до 27,82 доллара (информация также на 12:00 мск). 19 января на фоне позитивного прогноза Международного энергетического агентства (оно предсказало рост спроса на углеводороды в 2016 году), эталонный сорт ненадолго подорожал до 30 долларов. На этом фоне национальная валюта укрепилась. Доллар снизился до 78 рублей, евро - меньше 85. Но нефть опять дешевеет, утягивая за собой рубль.

«Ключевым фактором, оказывающим влияние на курс рубля, является нефть. Снижение котировок «черного золота» - основной негативный драйвер для национальной валюты», - отметил в беседе с «Лентой.ру» ведущий аналитик Промсвязьбанка Алексей Егоров. По его словам, при текущей цене на нефть (вблизи 28 долларов за баррель), курс доллара в 80 рублей выглядит «весьма оптимистичным». «В ближайшее время без изменения ситуации на сырьевых площадках доллар вполне может достигнуть уровня 82-84 рулей», - прогнозирует он.

Аналитик инвестиционного холдинга «Финам» Богдан Зварич также видит причину ослабления рубля в падении рынка энергоносителей. Предложение превышает спрос на 1,5 миллиона баррелей в день, с Ирана сняты санкции, мировая экономика растет не так быстро, как предполагалось - все это негативно сказывается на стоимости углеводородов. «Инвесторы ставят против рубля, так как опасаются, что предложение валюты снизится из-за падения валютной выручки экспортеров», - поясняет аналитик. Инвесторы также ждут, что государство не будет мешать ослаблению рубля, поскольку снижение курса компенсирует удешевление энергоносителей и помогает пополнять бюджет.

По мнению Богдана Зварича, рубль чувствует себя уверенно: нефть с 30 декабря потеряла в стоимости 25 процентов, а доллар подорожал к рублю на девять процентов. Он прогнозирует, что во второй половине 2016 года начнется восстановление цен на углеводороды, и котировки поднимутся до 50-55 долларов за баррель Brent.

При дальнейшем падении курса рубля Центробанк выйдет на рынок с интервенциями. То есть будет распродавать золотовалютные резервы государства, чтобы приподнять рубль. Об этом сообщили аналитики, опрошенные Bloomberg. По их мнению, ЦБ приступит к продаже долларов при курсе в 90 рублей. Некоторые эксперты считают, что интервенции начнутся и при 80 рублях за доллар. 20 января это произошло, но регулятор пока не сообщает о своих дальнейших планах.

Банк России отказался от регулярных валютных интервенций 10 ноября 2014 года. Тогда же перестали сжигать резервы и сделали рубль свободным. В конце 2015 года глава ЦБ Эльвира Набиуллина подтвердила свою приверженность концепции свободного рубля. «Плавающий режим курсообразования наилучшим образом подходит в нынешней ситуации для российской экономики», - заявила она. Можно сказать, что регулятор принял стратегическое решение сохранить золотовалютные резервы на экстренный случай. Например, на латание дыр в бюджете (его дефицит покрывается из Резервного фонда). Поддержка курса рубля больше не входит в задачи Центробанка, его ключевая цель - замедление инфляции до четырех процентов к 2017 году. Недаром Набиуллина призывала россиян следить не за движениями на валютном рынке, а за динамикой цен.

Но правительство и не намеревается заканчивать финансовый год в плюсе. В бюджет заложена стоимость нефти Urals в 50 долларов. Исходя из этого ожидается, что доходы казны составят 13,73 триллиона рублей, расходы - 16,09 триллиона. Запланированная нехватка средств - 2,36 триллионов рублей или три процента ВВП. Президент России Владимир Путин ранее призывал держать дефицит именно на данном уровне. По оценке Bank of America, при текущей ситуации на энергетическом рынке это возможно только при курсе в 140 рублей за доллар.

Впрочем, у Минфина есть план по балансировке бюджета. Ведомство Антона Силуанова получило под управление Росалкогольрегулирование и Федеральную таможенную службу. Министерство финансов должно повысить их эффективность и сделать так, чтобы они перечисляли в казну больше денег. Кроме того, Минфин намерен провести масштабную приватизацию. В течение двух лет планируется продать госсобственность на триллион рублей. Наконец, расходы секвестируют на 10 процентов. Если программа экономии Минфина не сработает или будет реализована лишь частично, одним из способов увеличения доходов останется дальнейшее ослабление рубля. Для этого достаточно не проводить валютных интервенций. Нужно просто наблюдать.

«Я научился многим вещам от Джорджа Сороса, но, пожалуй, самым важным для меня стало его следующее утверждение: абсолютно не важно, прав ты или не прав. Важно лишь то, сколько денег ты зарабатываешь, когда прав, и сколько денег ты теряешь, когда ошибаешься».

— Стэнли Дракенмиллер, 1994 год

В 1992 году Джордж Сорос поставил Банк Англии на колени и в процессе присвоил себе больше миллиарда долларов. Заключив изящную, продуманную сделку против британской валюты, он заработал целое состояние и в один день разрушил денежную систему Великобритании.

Хотя это произошло всего два десятилетия назад, Сорос действовал в условиях абсолютно другого времени. Тогда хедж-фонды еще не вошли в общественное сознание, ограничения на капитал, вытекающий из одной страны в другую, были сняты, а эпоха 24-часового цикла новостей только начиналась.

Чтобы понять, как Джордж разбогател, сделав ставку против британского фунта, нужно кое-что знать о том, как обменные курсы работают между странами, каким образом правительства используют макроэкономические инструменты, чтобы стимулировать экономику, и как хедж-фонды зарабатывают деньги. Сегодня мы постараемся объяснить вам эти понятия.

В этой статье мы расскажем вам, как Джордж Сорос возглавил группу трейдеров, и обвалив валютную систему Великобритании, нажился на английских налогоплательщиках и всех тех, кто оказался по ту сторону крупнейшей финансовой сделки ХХ века.

Начнем с краткой исторической справки. После второй мировой войны европейские государства хотели наладить между собой более сплоченные экономические отношения. Их лидеры надеялись, что такой подход позволит предотвратить возникновение военных конфликтов, вспыхивающих каждые несколько десятилетий, и создать Панъевропейский рынок, который мог бы конкурировать с Соединенными Штатами. В итоге это привело к формированию Европейского Союза (ЕС), который не использовал единую валюту до 1999 года.

Предшественником ЕС был Европейский механизм регулирования валютных курсов (МВК), введенный в 1979 году. Страны не желали отказываться от своих национальных валют, но решили согласовать обменные курсы между собою, вместо того чтобы оставлять валюту в «плавающем» состоянии и позволять рынкам капитала устанавливать ставки. Поскольку Германия обладала самой сильной экономикой в Европе, каждое государство определило ценность собственных денег в немецких марках. Они договорились поддерживать курс своей валюты и немецкой марки в диапазоне плюс/минус 6% от согласованного значения.

Зафиксировав обменный курс, страны не могут попросту отстраниться от ситуации. Люди торгуют валютой ежедневно, обменивают ее, чтобы покупать импортные или продавать экспортные товары. Кроме того, рынок также оказывает давление, учитывая то, каким должен быть фактический курс, исходя из реального спроса и предложения на валюту. Для поддержания стабильного курса правительства должны участвовать в рынке и подталкивать его в согласованном направлении.

Государства могут управлять своими валютами двумя способами. Во-первых, они могут задействовать резервы иностранной валюты, чтобы скупить свою собственную валюту на открытом рынке и тем самым повысить ее ценность. Обратный подход приведет к девальвации денег.

С другой стороны, правительства имеют возможность повлиять на обменный курс, устанавливая процентные ставки. Хотите, чтобы ваша валюта выросла в цене? Повысьте ставки, чтобы побудить людей покупать ее и вкладывать эти средства при более высоких процентных ставках. Хотите, чтобы ваша валюта обесценилась? Сократите процентные ставки, чтобы в поисках прибыли капитал направляли в другое место.

К корректировке процентных ставок следует подходить со всей серьезностью, поскольку они влияют на экономику кардинальным образом. Наряду с государственными расходами, процентные ставки являются основными рычагами, которые правительство может использовать для урегулирования экономики. Если страна переживает рецессию, власти могут понизить ставки, чтобы стимулировать инвестиции и расходы. Если же инфляция достигает высокого уровня, правительство может повысить ставки, дабы сократить предложение денег.

Все вышесказанное говорит о том, что поддержание фиксированного обменного курса имеет свои последствия. Это внешняя принудительная функция, которая не только связывает властям руки в отношении денежно-кредитной политики, но и препятствует тому, что они должны делать для стабилизации национальной экономики.

Джон Мейджор, главный сторонник МВК, на службе под руководством премьер-министра Маргарет Тэтчер. Мейджор был премьер-министром с 1990 по 1997 год.

В 1990 году Великобритания была страной, которая могла воспользоваться этой внешней принудительной функцией, чтобы ограничить свои возможности в отношении денежно-кредитной политики. Инфляция была высокой, производительность — низкой, экспорт утратил конкурентоспособность, и никто не верил, что правительству удастся решить возникшие проблемы.

Тогдашний премьер-министр, Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher), уже давно выступала против интеграции в МВК, настаивая на том, чтобы цена фунта устанавливалась рынками. Однако в 1990 году ей не хватило политической силы в борьбе против других представителей консервативной партии, которые хотели согласовать британские валютные курсы с остальными европейскими государствами.

Решение присоединиться к МВК отстаивал Джон Мейджор, занимавший пост канцлера казначейства в кабинете министров Тэтчер. В октябре 1990 года Великобритания, наконец-то, вступила в МВК при курсе 2,95 немецких марок (НМ) за каждый фунт стерлингов. Британское правительство обязалось удерживать курс в диапазоне от 2,78 до 3,13 НМ.

Вскоре после этого Мейджор сменил Тэтчер на должности премьер-министра. Система фиксированного валютного курса должна была стать краеугольным камнем его экономического плана. Мейджор считал, что МВК сыграет роль некого «автопилота», который будет направлять британскую финансовую политику в нужное русло. И правительство не сможет влиять на предложение денег, так как будет ограничено условиями договора о валютном курсе.

В какой-то степени эта политика работала. В период с 1990 по 1992 год инфляция пошла на спад, процентные ставки уменьшились, а уровень безработицы был довольно низким по историческим меркам. Тем не менее, в 1992 году Англия ощутила на себе влияние массовой глобальной рецессии, и количество безработных подскочило с 7,7% аж до 12,7%.

И так мы подошли к 1992 году. Как правило, Британия может стимулировать расходы и инвестиции за счет сокращения процентных ставок во время кризиса занятости, но в данном случае этот подход опустил бы ценность фунта ниже согласованного значения. Таким образом, пока жители объединенного королевства боролись с рецессией, их правительство было абсолютно бессильным.

В 1992 году Джорджу Соросу было 62 и он возглавлял Quantum Fund, хедж-фонд, основанный им в 1970 году, который сделал ставку на макроэкономические тенденции. На тот момент Сорос уже мог похвастаться внушительным состоянием, но до нынешнего богатства и иконического статуса ему все еще было далеко.

Если даже сегодня хедж-фонды окутаны некой таинственностью, в конце ХХ века это было особенно заметно — так продолжалось до тех пор, пока этот термин не вошел в популярный жаргон.

Упоминание слова «хедж-фонд» по годам, согласно Google Books

Что на самом деле представляют из себя хедж-фонды? Слово «хедж» указывает на их первоначальную цель: инвестирование капитала для осуществления конкретной ставки на то, что что-то произойдет. Хедж-фонды также используют финансовые инструменты для «хеджирования» против других рисков, чтобы более четко изолировать необходимую им сделку.

Рассмотрим пример. Представим, что вы хедж-фонд, который думает, что AT&T предоставляет ужасную мобильную связь, и хочет сделать ставку против этой компании. Вы можете продать их акции, но весь рынок мобильных телефонов будет развиваться вполне достойно, поэтому AT&T смогут получить новых клиентов, даже несмотря на свои просчеты. Если это случится, вы потеряете много денег. Чтобы «хеджироваться» от этого риска, вы покупаете немного акций Verizon, так как считаете, что эта компания справляется со своей задачей намного лучше, чем AT&T.

Теперь, когда акции мобильных операторов вырастут в цене, вы все равно заработаете денег в том случае, если акции Verizon обойдут AT&T. И наоборот, когда акции пойдут на спад, вы получите прибыль, если AT&T будет терять позиции быстрее, чем Verizon. Создав такие условия, вы ограждаете себя от рисков общего рынка и отрасли, а также делаете очень конкретную ставку на то, что AT&T работает хуже по сравнению с Verizon.

В некоторых случаях хедж-фонды также занимают средства, чтобы еще больше увеличить сумму ставки. На сделке против AT&T они могли бы заработать немного денег с каждой акции, но если фонды будут использовать преимущественно заимствованный бюджет, им удастся приобрести больше акций, задействовав лишь незначительную часть собственного капитала. Так что если вы действительно уверены в правильности вашей ставки, вы можете одолжить денег и тем самым увеличить свой итоговый доход.

Еще одной особенностью хедж-фондов является то, как их менеджеры получают оплату. Как правило, они инвестируют средства других людей и получают комиссию за управление, чтобы покрыть расходы фонда; это включает в себя и зарплату. По стандарту, им выплачивают 2% от суммы, которой они распоряжаются. Таким образом, если вам удастся организовать работу крупного хедж-фонда с большим потоком инвестиций, вы можете заработать вполне приличные деньги независимо от того, насколько эффективным он окажется.

Менеджеры хедж-фондов становятся миллиардерами, размещая по-настоящему успешные ставки. Они зарабатывают около 20% от дохода, получаемого фондом. Это значит, что если ваш фонд заключает сделку на общую сумму $1 000 000 000, вы и ваши партнеры получите как минимум по $200 000 000. Занимайтесь этим в течение нескольких лет и в конечном счет вы станете неприлично богатым!

Короче говоря, хедж-фонды пытаются делать изолированные ставки с использованием финансовых инструментов. Они одалживают деньги, чтобы еще больше увеличить потенциальную выгоду, а их менеджеры получают огромные суммы, если сделка срабатывает. И именно этим собирались заняться Сорос и его партнеры.

К весне 1992, всего через полтора года после того, как Великобритания присоединилась к МВК, фиксированный обменный курс вылился в серьезную проблему. Английское казначейство осознало, что их валюта была неверно оценена по отношению к немецкой марке. Джонатан Портис (Jonathan Portes), экономист, который в то время был там младшим сотрудником, писал:

«В мае 1992 года безотлагательная проблема была очевидна. С внутренней точки зрения, учитывая слабый спрос, надлежащий уровень процентных ставок был значительно ниже, чем необходимо для поддержания позиции фунта стерлингов в МВК.

Кроме того, становилось все более заметно, что фунт переоценивался; даже в глубинах рецессии мы еще имели серьезный дефицит счета текущих операций [страна импортировала больше, чем экспортировала].

Мы были убеждены, что основная проблема заключалась в том, что мы вступили в МВК с неподходящим курсом; британский фунт был переоценен, а это значило, что мы столкнулись со структурным дефицитом счета текущих операций».

Фунт стерлингов был оценен слишком высоко. Британское правительство знало об этом, впрочем как и рыночные игроки, которые видели, что валюта продавалась по минимальной цене, оговоренной при согласовании курсов с немецкой маркой.

От резкого падения фунт оберегало только то, что власти Великобритании гарантировали поддерживать его курс, и рынок верил этим обещаниям. Пока все считали, что Англия на протяжении неопределенного срока будет продолжать покупать фунт по 2,95 немецких марок, статус-кво сохранялся.

Точка возгорания

«Рынки могут влиять на события, которых они ожидают»
— Джордж Сорос

В течение всего лета 1992 года британский фунт удерживал свою позицию, но так происходило лишь до тех пор, пока Германия не подставила Великобританию. В том году представители центрального банка Германии высказали массу замечаний, которые подорвали силу фунта. Британская газета The Independent задокументировала эти жалобы:

«К примеру, 25 августа Реймут Йокимсен (Reimut Jochimsen), член совета Бундесбанка, заявил, что в рамках МВК имеется возможность для перестройки. Фунт стерлингов ослаб. 10 сентября анонимный представитель Бундесбанка сообщил, что девальвация валюты была неизбежна. Фунт упал».

Событием, которое, в конце-концов, привело к отказу от поддержания фиксированного курса британского фунта, стало интервью с президентом немецкого Бундесбанка, Хельмутом Шлезингером (Helmut Schlesinger). Шлезингер поделился своим мнением с Wall Street Journal и газетой German. У него было одно условие: если они хотели напрямую цитировать его, они должны были позволить ему просмотреть кавычки. Если же они пожелают лишь косвенно перефразировать его, в проверке не было необходимости.

Президент немецкого Бундесбанка — Хельмут Шлезингер

«Президент Бундесбанка, профессор Хельмут Шлезингер, не исключает возможности того, что даже после пересмотра и сокращения немецких процентных ставок, одна или две валюты могут оказаться под давлением до проведения референдума во Франции. В интервью он признал, что проблемы, конечно, не решены полностью, но необходимые меры уже приняты».

К утру публикация уже лежала на столе Джорджа Сороса. Сорос и весь финансовый рынок предположил, что фунт стерлингов был одной из тех двух валют, которые могли «оказаться под давлением» и девальвироваться. Всего за один день безобидная, переформулированная цитата обрушила Банк Англии и принесла Джорджу Соросу больше миллиарда долларов прибыли. Рынок перестал верить в то, что Англия сможет удержать свой нынешний обменный курс — а эта вера была единственным, что препятствовало падению британского фунта.

Сделка столетия

Начиная с августа, Сорос и его Quantum Fund собирали $1 500 000 000, чтобы поставить на то, что цена фунта стерлингов будет падать. Так как британское правительство было уверено в обратном, не было никаких гарантий, что это случится. Но Стэнли Дракенмиллер (Stanley Druckenmiller), старший член фонда, увидел статью о Шлезингере и сразу же осознал ее важность.

Книга Себастьяна Мэллаби (Sebastian Mallaby) «Денег больше, чем у Бога» пересказывает события того дня. По словам автора, Дракенмиллер отметил, что их 1,5-миллиардная сделка против британского фунта должна окупиться и что они должны рассмотреть возможность увеличения позиции.

Сорос отреагировал на это несколько иной стратегией: «Бейте по самому уязвимому месту».

Если цитата Шлезингера может быть использована в качестве катализатора девальвации фунта, почему это должно произойти не сегодня? Вместо того чтобы постепенно выстраивать короткую позицию против британской валюты, Quantum Fund мог бы организовать срочную продажу фунтов в беспрецедентных масштабах сегодня. Это не только бы ускорило падение фунта стерлингов, но и увеличило бы прибыль фонда.

Именно это решение «бить по самому уязвимому месту» принесло огромную прибыль фирме Сороса, свергло валютный режим Банка Англии и в конечном счете уничтожило репутацию премьер-министра. Кроме того, оно стоило британским налогоплательщикам миллиарды долларов.

Джордж Сорос. Фотография из «Charlie Rose», обработанная Priceonomics

Рассмотрим сделку Сороса более подробно, чтобы вы поняли, в чем заключается ее элегантность. Как мы уже отмечали ранее, ставка Quantum Fund была нацелена на короткую продажу британского фунта, а это значит, что они должны были получать прибыль при обесценивании валюты.

Теперь поговорим о том, что значит «короткая продажа» валюты? Представим, что сейчас январь 2009 года и вам кажется, что iPhone начал терять популярность и совсем скоро цена акций компании Apple ($90) снизится. Как вы извлечете выгоду из этой информации?

Для примера, вы или ваш брокер можете пойти к кому-то, кто владеет акциями Apple, и попросить у него одолжить одну акцию. Деньги за нее вы вернете позже и, конечно же, заплатите проценты за кредит. Но на данный момент вы продаете эту акцию за $90 наличными. Два дня спустя стоимость акций опускается до $88 и вы покупаете одну акцию на вырученные $90. Таким образом, у вас остается $2 чистой прибыли!

Но как бы все повернулось, если бы вы не продали акцию, когда цена на нее упала до $88, и вместо этого подождали, пока стоимость снизится еще больше? Вы оказались бы в плачевном положении, ведь на самом деле акции выросли в цене с $88 до $600. Это значит, что на своей сделке вы потеряли бы $510, плюс проценты!

Если вы покупаете акции, в худшем случае вы можете потерять все свои деньги. Если же вы занимаетесь продажей ценных бумаг прозапас, по сути, ваши потери являются безграничными, поскольку акции всегда могут продолжать идти вверх. На самом деле вы можете утратить даже больше денег, чем имеете, и хорошего в этом мало. Так что если вы занимаете короткую позицию (short position), вам нужно убедиться в том, что ваш риск падения хеджируется.

Но что делать, если вы хотите поставить на короткую продажу такую валюту, как фунт стерлингов? В этом случае вы обращаетесь к британскому лицу или компании и просите одолжить вам денег. Они говорят «Конечно, вот 100 британских фунтов. Просто верните эту сумму в течение нескольких дней вместе с процентами, и все будет в порядке». Теперь вы берете эти 100 фунтов и конвертируете их в 295 немецких марок по согласованному обменному курсу.

На данном этапе вам бы очень хотелось, чтобы британский фунт упал в цене по отношению к немецкой валюте. Почему? Потому что если фунт подешевеет на 10%, обменяв 295 НМ для погашения кредита, вы получите 110 фунтов стерлингов. Вы можете выплатить 100 фунтов и немного процентов, и ваша прибыль все равно составит около 10 фунтов.

Таким образом, вы зарабатываете деньги, когда английская валюта девальвирует. Но что если фунт повысится в цене? Вы потеряете последнюю рубаху. В этом и заключается великолепие ставки Сороса: если фунт обрушивается, они зарабатывают миллиарды долларов. А если его ценность повышается? Что ж, этот сценарий был невозможным, так как все знали, что фунт был переоценен. Он уже продавался по минимальному курсу своего торгового диапазона, и единственным, что поддерживало его, было правительственное вмешательство.

Фунт должен был либо сохранить свою ценность (в этом случае фонд Сороса не заработал бы никаких денег, но в то же время не потерял бы слишком много средств), либо девальвироваться и тем самым принести фирме Сороса огромные дивиденды. В данной ситуации для рыночных спекулянтов все складывалось как можно лучше: потери были незначительными, а выгоды — существенными.

Как сказано в Пособии по хедж-фондам:

«Если спекулянтам удастся разрушить МВК, короткая продажа британского фунта может оказаться очень выгодной позицией. Даже если девальвации не будет, вероятность того, что курс фунта стабилизируется, была минимальной. Единственным недостатком для спекулянтов были операционные издержки».

Итак, тем утром Сорос и его фонд увеличил свою короткую позицию против британского фунта с $1 500 000 000 до $10 000 000 000. Это была идеальная ставка с минимальными рисками и безграничным потенциалом. Она походила на спор с подбрасыванием монетки: если выпадал орел (фунт девальвирует), трейдеры получали много денег, если выпадала решка (курс фунта остается зафиксированным), они теряли лишь небольшую сумму на погашении процентов по кредиту. Сорос никогда бы не отказался вложиться в такую сделку, даже если бы ему пришлось одолжить еще больше денег.

Отбиваясь от спекулянтов

«К Черной среде наша общая позиция должна была стоить почти 10 миллиардов долларов. Мы планировали продать еще больше. На самом деле, когда Норман Ламонт (Norman Lamont), британский министр финансов, сказал незадолго до девальвации, что он одолжит $15 000 000 000, чтобы защитить фунт стерлингов, мы удивились, ведь именно такую сумму мы и хотели продать»

— Джордж Сорос, 1992 год

Пока Европа дремала, Сорос одалживал и продавал фунты везде, где только мог. Позиция Quantum Fund достигла $10 000 000 000. Другие хедж-фонды пронюхали о сделке и также начали заимствовать и продавать британскую валюту. К тому времени, как лондонские рынки открылись для бизнеса и представители Английского казначейства начали свой день, были проданы десятки миллиардов фунтов. Валюта приблизилась к нижней грани торгового диапазона, утвержденного МВК.

В тот день дела у Банка Анлии складывались не лучшим образом.

Сперва британские чиновники отреагировали на происходящее, купив один миллиард фунтов, но эта сделка не повлияла на стоимость валюты. Весь мир продавал фунт стерлингов, и у британского правительства попросту не было возможности бороться с таким наплывом. По некоторым оценкам, власти Великобритании потратили £27 000 000 000 своих резервов, чтобы стабилизировать ситуацию.

К 9 часам утра министр финансов Норман Ламонт связался с премьер-министром Джоном Мейджором и сообщил ему, что они не могут купить достаточное количество фунтов, чтобы удержать валюту. Единственный вариант решения проблемы заключался в резком повышении процентных ставок, которое бы подтолкнуло людей к покупке фунта. Мейджор отказался. Британия переживала разгар рецессии, и увеличение ставок могло привести к еще большему падению экономики. Это было бы политическое самоубийство.

Глобальный капитал продолжал заключать сделки против британского фунта. Полтора часа спустя Ламонт вновь попросил премьер-министра рассмотреть его предложение, и Мейджор сдался. В 11 часов утра Британское правительство заявило, что они будут увеличивать процентные ставки на 200 базисных пунктов, с 10% до 12%.

Как такой огромный рост процентных ставок отразился на стоимости фунта? Абсолютно никак. Валюта продолжала падать. Ламонт направился в резиденцию премьер-министра, чтобы понять, как спасти ситуацию, и в итоге они объявили об увеличении процентной ставки еще на 300 базисных пунктов, с 12% до 15%.

Какой эффект оказали эти изменения? Тоже никакого. Как Мэллаби позже задокументировал в своей книге, Сорос и банда спекулянтов знали, что победа уже близко:

«За своими столами по другую стороны Атлантики Сорос и Дракенмиллер восприняли повышение ставок как акт отчаяния умирающего. Это свидетельствовало о том, что конец близок — и что настало время для последнего удара по британской валюте».

Рынок ожидал, что Англии придется девальвировать фунт и что никакие повышения процентных ставок и покупки валют этого не изменят. На данном этапе выход Великобритании из МВК и обесценивание ее валюты были неизбежны; если спекулянты верили в это достаточно, чтобы рисковать своими деньгами, значит в конечном счете это должно было произойти.

Тем вечером, в 19:30, Ламонт провел пресс-конференцию, в ходе которой сообщил, что Великобритания выходит из МВК и возвращает свою валюту в «свободное плавание». Сорос и спекулянты победили.

Британский финансовый кризис, который достиг своего апогея 17 сентября 1992 года, вошел в историю как «Черная Среда». Как только Англия высвободила свою валюту, фунт упал на 15% по отношению к немецкой марке и на 25% — к доллару США.

Курс британского фунта по отношению к немецкой марке

Если вы помните, Quantum Fund Сороса поставил около $15 000 000 000 на то, что фунт упадет в цене по сравнению с другими валютами. Они одолжили миллиарды долларов, чтобы совершить эту сделку, и оказались правы. Вот как изменилась стоимость их фонда по отношению к цене фунта:

После девальвации фунта стоимость фонда практически мгновенно подскочила с $15 миллиардов до 19, а несколько месяцев спустя эта цифра увеличилась до $22 миллиардов. Помните, что речь идет о хедж-фонде, поэтому Сорос и его партнеры заработали как минимум по 20% от $7 000 000 000 полученной прибыли, то есть каждый из них получил по меньшей мере $1 400 000 000.

Особенность торгов на Уолл-стрит заключается в том, что если вы получаете много, кто-то другой должен потерять ровно столько же или даже больше. В этом случае богатство перешло от британских налогоплательщиков в руки Сороса и других менеджеров хедж-фондов. The Guardian отмечает:

«Джим Тротт (Jim Trott), бывший главный дилер Банка Англии, назвал тот день «ошеломляюще дорогим». Он говорил, что тогда за 4 часа он купил больше фунтов стерлингов, чем кто-либо имел до или после этого. В течение дня все его сделки утратили ценность, а когда правительство отступило, ситуация ухудшилась еще больше».

В преддверии девальвации Британское казначейство продолжало тратить свою иностранную валюту на фунты стерлингов, которые стали гораздо менее ценными после событий Черной Среды. Чтобы поддерживать видимость того, что фунт оценивался правильно, правительство платило доллар за то, что впоследствии будет стоить 75 центов. За все это расплачивались английские налогоплательщики, чьи затраты превысили £3 300 000 000.

Потеря миллиардов долларов денег обычных граждан является настолько обыденной для политиков, что об этом аспекте они не особо беспокоились. Их заботили, прежде всего, политические последствия их некомпетентных действий во время финансового кризиса. Нельзя на протяжении одного дня делать несколько заявлений о том, что вы будете массово повышать процентные ставки в разгар рецессии, или полностью изменять работу иностранной валюты, не объяснив людям, что вы действуете на ощупь.

Джон Мейджор сделал вступление в МВК ключевой составляющей своей денежно-кредитной политики, но произошедшие события уничтожили его репутацию. Избиратели отстранили Мейджора и его партию от власти на следующих выборах. Как выяснилось, Маргарет Тэтчер была права: Великобритания не имела возможности поддерживать собственную валюту в эпоху, когда хедж-фонды в течение нескольких часов могли собрать больше капитала, чем Банк Англии имел в своем распоряжении.

Если вы пытаетесь извлечь из этой истории какие-то выводы, это один из них. Количество денег, задействованных на глобальных рынках, настолько велико, что за один день оно может поставить на колени даже британское правительство. Еще одна идея состоит в том, что подобные урегулирования могут создать неожиданные лазейки, которыми в конечном счете кто-нибудь воспользуется.

Но, пожалуй, главное в этом рассказе то, что он демонстрирует силу односторонней ставки. В 1992 году этой ставкой была хорошо спланированная макроэкономическая сделка против фиксированного обменного курса, осуществленная Джорджом Соросом и его командой. Если бы они ошиблись, то не потеряли бы почти ничего. Но они оказались правы и в результате получили колоссальную прибыль.

События на валютном рынке России в последние дни заставляют вспомнить историю 1992 г., когда Джордж Сорос играл против Банка Англии и заработал огромную сумму денег.

16 сентября 1992 г. Банк Англии планировал провести интервенции и остановить нежелательное движение фунта, но вмешательство в рынок оказалось бесполезным, и британские власти потеряли контроль над ситуацией. Тот день назвали "Черной средой", Джордж Сорос заработал миллиард и стал знаменитым, а миф о всемогуществе государства развеялся.

Тогда это была спланированная акция на достаточно большой объем средств - более 5 млрд фунтов. Фонд Сороса "Квантум" долгое время накапливал эту позицию, чтобы затем в подходящий момент продать ее в рынок и обвалить курс.

Издание zerohedge приводит слова одного из участников тех событий со стороны монетарных властей, который рассказывает, что в Банке Англии были уверены - каскад интервенций заставит участников рынка поверить в то, что регулятор всерьез намерен остановить падение своей валюты.

Так оно обычно и происходит, но только не в тех случаях, когда ставки настолько высоки. В итоге трейдеры Банка Англии были крайне удивлены, что их заявки стремительно поглощаются лавиной продаж со стороны спекулянтов.

Если же сравнивать "Черную среду" с нынешней ситуацией на валютном рынке России, то сходство, безусловно, есть. Разница лишь в том, что коллапс рубля по своим масштабам намного превосходит неприятности, которые случились с фунтом.

Источник: zerohedge

Впрочем, в том, что произошло, виноват только сам Банк России, больше никого и ни в чем винить не нужно. Все эксперты как один еще с января этого года задавались вопросом, зачем проводить такую политику. Но тем не менее ЦБ РФ продолжал играть в опасную игру. Затем, когда ситуация стала критической, адекватных действий произведено не было.

Теперь, даже если удастся стабилизировать рубль, урон экономике нанесен колоссальный и отходить от него придется долго. Импортные товары уже начали дорожать, но с января ожидается еще более сильное повышение цен. Импортозамещение, на которое сейчас делается ставка, конечно, процесс важный, но он занимает достаточно длительное время. А тем временем различным отраслям экономики необходимо закупать импортное оборудование, а в связи с более чем двукратным ослаблением рубля затраты на эти закупки возрастают очень существенно.

Ситуация с рублем сегодня

Сейчас на валютном рынке РФ творится такой хаос, что серьезные изменения курса происходят и в основную сессию, и в вечернюю. Несмотря на настоящий разгром, который наблюдался во вторник днем, по итогам дня рубль свел потери к минимуму. Напомним, что в моменте потери во вторник достигали 20%.

В среду курс пары доллар/рубль торгуется вблизи отметок 68 руб. за доллар, минимум сессии пока зафиксирован на отметке 66 руб. за доллар.

Единая европейская валюта торгуется чуть ниже 85 руб. Вчера курс достигал отметки 100 руб.

Про страшную трагедию

В 1982 году московский «Спартак» стартовал в Кубке УЕФА, и после потрясающий побед в 1/32 финала над грозным лондонским «Арсеналом» из Англии с общим счетом – 8:4 (3:2 и 5:2) вышел в следующем круге на голландский «Хаарлем» из одноименного города. Далеко не выдающийся клуб без особенных успехов. Можно отметить разве то, что в прошлом сезоне в его составе играл молодой Рууд Гуллит. Но и эту будущую «звезду» мирового футбола уже перетянул к себе один из трёх «китов» голландского клубного футбола - «Фейеноорд» из Роттердама. И вот наступил день первого поединка двухматчевого противостояния на Центральном стадионе имени В.И.Ленина в Лужниках. В среду, 20 октября, в Москве был большой мороз. Накануне выпало много снега, который успел покрыться ледовой коркой. Но и в такую совсем нефутбольную погоду на спортивной арене в Лужниках собралось 15 тысяч истинных фанатов «Спартака». Они пылко поддерживали своих любимцев, и, как могли, согревались при минусовой температуре воздуха. А каким образом из покон веков это делают на Московии? Правильно. Водкой, которую ключница сделала. Милиции были даны указания не допускать такого безобразия на трибунах. Мол, что же о нас могут подумать зарубежные гости? Зоркие глаза доблестных ментов высматривали среди толпы болельщиков, которых для компактности согнали на одну западную трибуну, нарушителей социалистической законности и пытались вырвать их для объяснительных бесед где-нибудь в КПЗ (камера предварительного заключения). На что молодёжь отвечала бомбардировкой людей в форме снежками. Это безобразие совсем не понравилось стражам порядка. Напряжение между фанатами и милицией росло с каждой минутой.

Билет на тот роковой матч.

Перед началом игры «Спартак» - «Харлем» капитаны команда Олег Романцев и Люк Нейхолт приветствуют друг друга и обмениваются вымпелами.

Футболисты на поле, да и вообще никто, еще не знают, какой ужас вскоре начнется на выходе из стадиона.

А в это время спартаковцы атаковали на морозном поле своих соперников и пытались выйти вперёд. После нескольких потерянных возможностей сильный удар Эдгара Гесса со штрафного достиг своей цели - 1:0. Такой счёт продержался до последних мгновений встречи. Минуты за три-четыре до окончания матча болельщики потянулись со стадиона к выходам. Открытым оказался почему-то только один из них. Туда и сгоняла наша доблестная милиция людей со всех секторов. Возникла невероятная давка. Болельщики внутри не могли даже пошевелиться. Их только нёс за собой человеческий поток, сдавливая всё сильнее и сильнее. А здесь ещё и Сергей Швецов забивает второй победный гол. Многие потянулись назад, чтобы увидеть, как празднуют успех спартаковцы. Люди начали падать на скользкой лестнице. Под напором толпы на них мгновенно наступали другие фанаты «Спартака». Многих просто расплющило о железную изгородь. Один свидетель рассказывал, что своими глазами видел, как отец в яростном отчаяние до последнего пытался оттолкнуть надвигающуюся толпу от прижатого к тому злосчастному ограждению своего малого сына. Так их вместе и раздавили о железные прутья.

Этот ужас происходил совсем недолго, минут пять. Но в эти триста с чем-то секунд распростились с жизнью триста с чем-то советских граждан. Конечно, по официальной версии погибших насчитали 67 человек. Но простые люди, семьи пострадавших, утверждали именно цифру больше трёхсот раздавленных заживо. Доблестные милиционеры, учуяв свою непосредственную вину в трагедии, случившуюся в Лужниках, начали выкручиваться, как могли. Все трупы сложили около памятника Ленину. Когда по документам покойников узнавали, что те не москвичи - быстренько записывали им совсем левую причину смерти. И выходило, что бедные гости столицы погибли вовсе не на стадионе. Мало ли где можно распроститься с жизнью в суетливой столице? Шагал себе гражданин по её улицам, поскользнулся, упал и не пришёл в себя, потому что ударился головой. Могла и ледяная сосулька упасть из крыши многоэтажек и череп пробить. Да и бандюков с хулиганьём хватает. Так что несколько десятков трупов уже можно списать на другие причины, чем смерть на стадионе. Родственники иногородних погибших утверждают, что их сын просил два рубля пятьдесят копеек на билет и рупчик на проезд? А где гарантия, что их киндер пошёл в такую морозюку на футбол, а не в какой-либо из столичных баров застограмиться с товарищами, которые затем начали буянить с местной шпаной, за что и поплатились жизнью? Нет гарантии? Так то вот!

После финального свистка. Голландцы в шоке от увиденного.

А в это время на одном открытом выходе из стадиона наблюдалась такая вот ужасающая картина.

Вот та лестница, на которой десятки, если не сотни, спартаковских фанатов распрощались с жизнью.

Сейчас, в каждую годовщину «черной» среды болельщики возлагают на лестницу, где погибли болельщики «Спартака» живые цветы, гвоздики.

И хоть на месте той железной изгороди, о которую буквально расплющивало живых людей, стоит теперь другая. Все равно каждый год 20 октября там торчат живые цветы в память безвременно ушедших в ту «черную» среду.

Пострадавших отправили в больницы, где из них брали подписку о неразглашении перенесённого ими послематчевого ужаса. Умерших в результате нанесённых травм во время давки на центральной спортивной арене в Лужниках никто уже не считал. По Москве поползли слухи. Пришлось в газете «Вечерняя Москва» напечатать, что 20 октября 1982 года после футбольного матча на большой спортивной арене имени Владимира Ильича Ленина при выходе зрителей в результате нарушения порядка движения людей случился несчастный случай. Имеются пострадавшие. Проводится расследование обстоятельств чрезвычайного события. О числе жертв ни слова. После оперативного «расследования» быстренько обнаружили «главного виновника» трагедии в Лужниках - младшего офицера милиции Юрия Панчихина. Семьям погибших не дали даже по-человечески похоронить своих сыновей, дочерей и мужей. Гробы грузили на грузовики и быстренько везли на кладбище, где людей в серых одинаковых костюмах было на порядок больше, чем родственников и друзей пострадавших. Сотрудники КГБ делали своё дело. У них был приказ - не допустить утечки информации извне. Можно сказать, что они достигли своей цели. Всю правду о трагедии, которая произошла поздним вечером 20-го октября 1982-го, советский народ узнал почти через семь лет. Только в начале апреля 1989-го, то есть в самый разгар «перестройки» с её «гласностью» и «плюрализмом мнений», на страницах всесоюзной газеты «Советский спорт» с девятимиллионным тиражом появилась большая статья Микулика и Топорова «Чёрная тайна Лужников», в которой и было рассказано о трагедии, произошедшей 20 октября 1982 года на центральном стадионе страны.

Со времен той чёрной среды прошло уже 32 года. Но до сих пор никому неизвестно точное число жертв. Один эксперт доказывает, что в ночь после трагедии в моргах он лично наблюдал 66 трупов, привезённых со стадиона в Лужниках. Ещё в один морг он не имел времени поехать. Что, погибших было менее сотни? Этого мы уже никогда не узнаем. Хотя лично я, еще вечером 8 декабря 1982 года услышал число жертв на матче «Спартак» - «Хаарлем» с передачи радио «Свобода». Как раз спартаковцы, после домашней ничьи 0:0 в Тбилиси, должны были играть ответный матч 1/8 финала Кубка УЕФА с «Валенсией» в Испании. Матч тот не транслировался по ТВ. Снова, как и в сентябре, когда спартаковцы играли в Лондоне, нашим телевизионщикам не удалось договориться с «ихними» насчет цены трансляции. «Вот проклятые империалисты. Им бы всё «бабло» лопатой загребать!», подумал я тогда, когда в спортивном блоке программы «Время» всем болельщикам сообщили, что вместо телетрансляции будет репортаж по радио «Маяк». Хорошо хоть так. Не увидим, так услышим – и бегом с батей в нашу с братом комнату настраивать радиолу. А потом лежали с отцом на кровати и слушали, как «Спартак» при равной игре уступил «Валенсии» - 0:2 и вылетел из Кубка УЕФА. Какая жаль! Музычку хорошую, что ли, для поднятия настроения поискать? И я подошёл к радиоле, взялся за ручку настройки, шкалу которой отсвечивал тусклый свет электролампочки, и начал плавно её прокручивать.

Сквозь скрип помех и шум глушилок послышался тихонький стук, вроде бы кто-то просился к тебе переночевать легонькими ударами руки в двери дома. И вот уже голос, вроде бы с того света, сообщал, что сегодня московский «Спартак» проиграл в Валенсии. Я махнул только рукой. «Тоже мне вражеский голос. Об этом я и так знаю!». Но дальше сообщалось, что на многочисленные вопросы журналистов к советским спортсменам относительно жертв трагедии в Лужниках, последние открещивались и пытались быстрее сесть в автобус. Мол, футболисты боялись КаГэБистов, которые всегда сопровождают делегации из Союза любого ранга и всегда находятся рядом. Поэтому и не хотели общаться на такую болезненную для престижа всей страны тему наши спортсмены. Когда же комментатор из вражеского голоса озвучил число погибших в ту чёрную октябрьскую среду, больше трехсот человек - я не поверил своим ушам. Врут, конечно. Что возьмёшь с тех проклятых капиталистов? Так и хотят всеми правдами и неправдами опорочить настоящую советскую действительность. Хотя, по неофициальным источникам число жертв как раз было таким, какое и сообщалось по вражеским радиоголосам.

Да, никто не хотел убивать спартаковских болельщиков поздним вечером 20 октября 1982 года. Но ведь люди же погибли! И как раз из-за того, что доблестные милиционеры начали всех пропускать только через один выход.

А вот высокопоставленные милиционеры до сих пор продолжают «лепить горбатого», и утверждать, что давка началась потому, что при выходе с трибун в проходе какой-то в дупель пьяный мужик споткнулся и упал под ноги людям, повлёкши, таким образом, начало трагедии. Спартаковские же болельщики, мол, давно известны своим недостойным поведением и только то и делали на протяжении всей игры, что «согревались» алкоголем на морозе. Исходя из сложившийся ситуации доблестная советская милиция решительно пресекала подобные действия таких бессовестных «красно-белых» фанатов. «А зачем нам концентрировать такую массу людей на один выход? - продолжал говорить «правду и только правду», как в суде, генерал МВД, наверное, в отставке, Николай Мериков, творцам документального фильма «Московская ночь 1982-го», - Нет. Потому что все замёрзли, побежали. Побежали, понимаете? Вот такой вышел здесь наплыв. А там споткнулся один в нетрезвом состоянии и на него свалились!». Раз один из главных ментов того времени дважды подряд в одном интервью утверждает, что вся трагедия случилась из-за какого-то неизвестного пьяницы, значит, всё так и было в действительности! За что же тогда пострадал молодой милиционер Юрий Панчихин? Нужно было всё повесить на неживого алкашика. Так нет. Испугались народного гнева, и нашли «козла отпущения» среди живых, да ещё и среди своих коллег. Конечно, ради большой идеи и покоя народа, а заодно и для сохранения своих мягких министерских кресел в высокопоставленных кабинетах можно пожертвовать простой пешкой. Ему замену всегда найдём. А хорошее начальство ещё поискать нужно. А раз виновных нашли, значит, и доказывать уже ничего никому не нужно! Отрапортовали ментовские начальники своему руководству, и спокойно перевели дух – пронесло!

А вот спартаковцам, дабы их не пронесло мимо Кубка УЕФА, в Хаарлеме нужно было доказывать, что побеждать местную команду они могут не только благодаря русскому морозу. Тренер голландской команды жаловался именно на него, сделав большой холод основным виновником выездного поражения своих подопечных. Ну что же. В подобном утверждении он не новатор. Как только зарубежные «гости» испытывают крах в России зимой, так сразу же виновником их провала становится пресловутый Мороз Иванович. Дали пинком под зад Наполеону, что аж в Париже остановился: «Та то я быстро так далеко забежал для сугреву, потому что сильно замёрз в той варварской России!». Опозорился Гитлер под Москвой зимой 1941-го и сразу же: «Нас остановил генерал Мороз!». Вроде бы и не было мужества всего народа, который грудью стал на пути бравых наполеоновских молодцов и немецко-фашистских захватчиков. Теперь тренер «Хаарлема» Ханс ван Дорнефелд уподобился большим завоевателям и кивал на мороз при первой же возможности. Нет. «Спартак» просто таки должен был побеждать. И не только, чтобы поставить соперника на место, но и ради памяти «бело-красных» фанатов, погибших две недели назад в Лужниках.

«Лучше бы я не забивал тот гол!» - сказал в сердцах Сергей Швецов после первого противостояния против «Хаарлема» в Москве, когда узнал о трагедии в Лужниках в конце той встречи. Когда после его удара в первом тайме гостевого противостояния против голландского клуба счёт стал ничейным - 1:1, Сергей уже вряд ли бы повторил подобные слова. Во второй половине игры спартаковцы усилиями Шавло и Гаврилова довели своё преимущество в классе над хозяевами поля до вполне комфортного - 3:1. «Эту победу мы посвящаем вам, нашим преданным болельщикам», - говорили после игры спартаковцы. А так как в советские времена люди уже научились читать между строк газет, и искать в высказываниях публичных людей иносказательный смысл, то все прекрасно поняли, что футболисты имели в виду. Спартаковцы посвятили викторию над «Хаарлемом» не только живим поклонникам своей команды, но и ушедшим в мир иной после матча в Лужниках, в ту «черную» среду, 20 октября 1982 года. Пусть пухом будет им земля.

Каждый год 20 октября выжившие в той страшной трагедии собираются возле памятника свои погибшим товарищам и чтят их память. Ведь на месте ушедших в мир иной вполне могли оказаться и они.

Цветы возле памятника погибших 20 октября 1982 года в тот морозный вечер в Лужниках возлагают родственники погибших, от жен и матерей, до внуков и внучек.

Никто не забыт, ничто не забыто! Да, ушедшие из жизни не по своей воле футбольные фанаты навсегда останутся в памяти их коллег по болению, как сверстников, так и последующих поколений. Покойтесь с миром!

P.S. Сегодня, 20 октября 2014 года, в Москве, накануне матча Лиги чемпионов ЦСКА – «Манчестер Сити» снова резко понизилась температура и пошел обильный снег. По российским телеканалам говорят, что такая погода характерна концу ноября, но не как уж октября. Надеюсь, что никто не собирается наступать на одни и те же грабли дважды, и трагедия в Лужниках, произошедшая 32 года назад больше никогда не повториться.

Костенко Александр Александрович.